/|
28 июня - 90 лет со дня смерти Велимира Хлебникова (Виктор Владимирович Хлебников) (1885-1922), русского поэта. Велимир Хлебников - один из основоположников и лидеров русского футуризма (кубофутуризма). Участвовал в футуристических сборниках "Садок судей", "Пощечина общественному вкусу", опубликовал три книги стихов - "Ряв! Перчатки", "Изборник" и "Творения", пьесу "Ошибка смерти" (1916). С А. Е. Крученых издал сборник "Мирсконца", содержащий поэму "Игра в аду" (1912). Вместе поэты декларировали идею "зауми" ("заумного языка"). Хлебников жил своим ярко выраженным отношением к миру, поэзии, своим способам заглядывать в завтрашнюю жизнь человечества. Его перу принадлежат: поэма о Первой мировой войне "Война в мышеловке", революционные поэмы "Ладомир", "Зангези", "Ночь перед Советами". В 1920 году друзья Хлебникова избрали его Председателем Земного шара. В последние годы он вел скитальческий образ жизни. Из поездки в Персию поэт вернулся уже будучи тяжело больным. В 1922 году он поехал в деревню Санталово Новгородской губернии. Там и прошли его последние дни. Ныне прах Хлебникова покоится в Москве, на Новодевичьем кладбище. В деревне Ручьи Крестецкого района Новгородской области, где первоначально был похоронен Хлебников, в 1986 году был открыт музей поэта, там проходят ежегодные литературные чтения.
Просмотров: 418 |
Добавил: stefani |
Дата: 26.06.2012
|
|
28 июня - 435 лет со дня рождения Питера Пауля Рубенса (1577-1640), фламандского живописца.
Мы причисляем Питера Рубенса к величайшим фламандским живописцам, несмотря на то, что он родился в Германии, как художник сформировался в Италии, а Фландрию впервые увидел лишь в десятилетнем возрасте. В начале 1610-х годов им созданы монументальные религиозные композиции, два алтарных образа "Водружение Креста", "Снятие со Креста". Хотя на всю Европу гремела слава его масштабных работ на мифологические и религиозные темы, Рубенс был также виртуозным мастером портрета и пейзажа. Обширная мастерская художника, в которой работали такие крупные живописцы, как А. ван Дейк, Я. Йорданс, Ф. Снейдерс, выполняла по заказам европейской аристократии многочисленные монументально-декоративные композиции. Но кроме живописи было у него увлечение, ставшее профессией - дипломатия. Произведением, создание которого было бы невозможно без блистательного дипломатического таланта, стал цикл картин, посвященных жизни французской королевы Марии Медичи. Несмотря на то, что у художника много времени отнимала работа над большими декоративными композициями и сооружениями (роспись плафона в банкетном зале дворца Уайтхолл в Лондоне; триумфальные арки в честь въезда в Антверпен инфанта Фердинанда; украшение охотничьего замка Торре де ла Парада), он успевал писать также более камерные, лирические произведения. Это портреты его жены Елены Фоурмен, а также пейзажи, созданные в последние пять лет жизни в загородном поместье близ Мехлина.
Просмотров: 508 |
Добавил: stefani |
Дата: 26.06.2012
|
|
Нобелевская премия – это, пожалуй, самая престижная премия в мире Она
была учреждена в Швеции по завещанию Альфреда Нобеля в 1895 году. 
И предназначалась ученым, которые совершили выдающиеся открытия в науке, изобрели нужные и необходимые для человека вещи. По завещанию Нобеля эта премия назначалась в областях:
Сегодня Нобелевская премия присуждается ежегодно и составляет около 1,05 млн евро или 1,5 млн $. Такие выплаты стали возможны благодаря учреждению в 1900 году Фонда Нобеля. Это неправительственная и совершенно независимая организация, начальный капитал которой составил 31 млн. шведских крон. Немного позже, а если быть точнее, то в 1969 году спектр номинаций, в которых присуждается Нобелевская премия, был увеличен. Теперь получить Нобелевскую премию можно в номинации экономика. Будет ли расширена сетка номинаций еще больше – пока не известно.
Просмотров: 382 |
Добавил: stefani |
Дата: 26.06.2012
|
29
июня каждый год во многих странах мира празднуют Годовщину Учреждения
Нобелевской премии – самой большой материальной награды и самого
престижного звания, в борьбе за получение которого ученые совершают
величайшие открытия, которые служат на пользу развития человечества. За
получение этой награды сражаются сильнейшие ученые этого мира, побочно
производя значительные открытия в литературе, физике, химии и других
отраслях науки.
28 июня
|
27 июня
|
26 июня
|
|
200 лет назад 12 (24) июня 1812 года в предутренние часы по трём понтонным мостам, переброшенным через реку Неман, армия французского императора Наполеона Бонапарта вторглась на территорию Российской империи. Так началась Отечественная война 1812 года, война, которая привела к падению империи Наполеона.
Переправа через Неман Первой переправилась на правый берег 1-я пехотная дивизия генерала Луи-Шарля Морана (она была в составе 1-го корпуса под командованием Даву). За ней последовали другие части корпуса маршала Луи-Никола Даву. За 1-м корпусом двигались кавалерийские корпуса маршала Иоахима Мюрата, затем пошла гвардия – старая и молодая, 2-й и 3-й пехотные корпуса. Переправа авангарда сил вторжения - до 220 тыс. штыков и сабель, шла четыре дня. Вторжение осуществлялось в большом порядке. Части шли одна за другой, с развёрнутыми боевыми знаменами, сомкнутыми рядами. В 6 часов утра 12 (24) июня 1812 года французские передовые части вошли в русский город Ковно. 17 (29) июня—18 (30) июня около Прены южнее Ковно р. Неман пересекла другая группировка противника: 79 тыс. человек: 4-й корпус (итальянский) и 6 корпус (баварский), части кавалерии, под командованием вице-короля Италии Евгения Богарне. Почти одновременно 18 (30) июня ещё южнее, около Гродно р. Неман форсировали 4 корпуса: 80-90 тыс. солдат: 5-й польский, 7-й саксонский, 8-й вестфальский пехотные и 4-й кавалерийские корпуса под общим руководством короля Вестфалии Жерома Бонапарта. На северном направлении возле Тильзита р. Неман перешёл 30-тыс. 10-й корпус (прусский) маршала Жака Макдональда. На южном направлении со стороны Варшавы через реку Буг начал наступление отдельный Австрийский корпус Карла Шварценберга (30—33 тысяч штыков и сабель)
Переправа Итальянского корпуса Евгения Богарне через Неман 30 июня 1812 года. Предыстория. О предпосылках войны В письме направленном русскому императору Александру из Вильно (город французы заняли 16 (28) июня), Наполеон перечислил все претензии, обиды, которые в итоге и привели к тому, что две великие державы оказались в состоянии войны. России и Франции понадобилось всего несколько лет, после заключения союзного договора в Тильзите в 1807 году, для того, чтобы отношения были доведены до состояния войны. Так, во время русско-шведской войны Париж обещал Петербургу военную помощь, корпус Бернадотта даже двинули для войны со шведами. Однако, Бернадотт по своей инициативе, или по указанию свыше, медлил и помощь оказалась чисто политической. В свою очередь, во время австро-французской войны 1809 года, Александр заплатил той же монетой. Наполеон хотел, чтобы Россия двинула против Австрии крупные силы (значительная часть французских войск была занята войной на Пиренейском полуострове). Александр заверил союзника, что Россия окажет помощь: «Ваше Величество может рассчитывать на меня. Мои возможности, поскольку я веду две войны, не велики, но всё, что возможно, будет сделано». К австрийской границе был двинут корпус под командованием Голицына, но серьёзных военных столкновений между русскими и австрийскими войсками не было. Предметом постоянных взаимных споров, подозрений было великое герцогство Варшавское. Петербург подозревал Париж в стремлении возродить королевство Польша в прежних границах. Политика Наполеона в отношении Варшавы была действительно двусмысленной. Он не скупился на обещания польским патриотам, в то же время учитывал интересы Австрии, Пруссии и России, которые не хотели восстановления Польши. Наполеон скорее использовал поляков, чем реально собирался помогать им, создать независимую Польшу. Герцогство Варшавское было плацдармом Франции против России, Австрии и Пруссии. Польские воинские части наряду с французскими, были самыми преданными. Русский император Александр же был крайне чувствителен к польскому вопросу, придавал ему первостепенное значение. Он понимал, что этот вопрос может нанести серьёзный удар по зданию империи. К тому же Наполеон сам поддерживал эти подозрения, когда позволил герцогству Варшавскому расшириться за счёт австрийских земель, после поражения Вены в войне 1809 года. Чтобы разрешить польскую проблему Александр предложил французскому послу Коленкуру подписать конвенцию, по которой Франция официально обязывалась никогда не восстанавливать независимость Польши. Коленкур был сторонником союза России и Франции, поэтому легко пошёл на подписание этого акта. В январе 1810 года конвенция была подписана Коленкуром и Румянцевым. Наполеон отказался её ратифицировать в озвученных формулировках, начались новые переговоры, которые затянулись. В итоге конвенция не была подписана. Почти одновременно провалилась затея Наполеона с женитьбой на сестре русского императора Анне Павловне. Наполеон в результате был задет лично, и женился на дочери австрийского императора Франца II Марие-Луизе. В результате антирусский курс Франции был укреплён, в Австрии его поддерживал министр иностранных дел Меттерних. Надо отметить и тот факт, что в российской элите было значительное количество англофилов, и просто противников союза с Францией, которые по мере своих возможностей вставляли палки в колёса. Так, с октября 1807 по октябрь 1808 года чрезвычайным послом в Париже был Пётр Александрович Толстой. Он был убеждённым противником Франции, писал в Петербург, что все дружеские уверения Наполеона — ложь и обман, умолял не верить им, а готовиться заранее к войне, и предсказывал близкое вторжение французов в пределы Российской империи. Одной из предпосылок конфликта оказалась проблема континентальной блокады. Антианглийская политика была не выгодна значительной части правящих классов России, с точки зрения экономических интересов. Англия была главным экономическим партнёром России. Александр пошёл на участие в России в континентальной блокаде только, потому что политические преимущества от союза с Францией превышали экономический ущерб от разрыва отношений с Англией. Александр надеялся, что с помощью Наполеона будет решён вопрос усиления позиций на Балканском полуострове и контроля за проливами Босфор и Дарданеллы. В тоже время, претензии Наполеона к Петербургу не были беспочвенны: русские власти соблюдали правила блокады не строго, они нарушали жёсткие правила. В принципе, французы также при необходимости нарушали эти условия, если это отвечало их интересам. Пять лет континентальной блокады на практике показали её несостоятельность. Наполеон переоценил свои возможности по «удушению» Англии. Британия была «мастерской мира», «владычицей морей», имела возможности торговли с Штатами, получала ресурсы из своих колоний. Кроме того, сама французская экономика была зависима от Англии. Французский император сам нередко давал указания нарушить континентальную блокаду. К примеру, Наполеон разрешил закрыть глаза на ввоз на Корсику сахара и табака. Французская промышленность даже в самых благоприятных условиях, в силу технической отсталости (которая имела ряд исторических предпосылок), нехватки сырья не могла покрыть потребности не только стран Европы, но и самой Франции. С начала 1811 года русское правительство ввело новый тариф, который повысил на 50% пошлины на все ввозимые промышленные товары. Фактически это был удар по французской экономике. Французы вскоре нанесли ответный удар. Петербург, пытаясь преодолеть финансовые затруднения, пытался взять заём у французского банкира Лаффита. Соглашение с французским банкиром после трудных переговоров было заключено. Однако, Лаффит поставил условие, чтобы соглашение гарантировало французское правительство. Наполеон отказался дать гарантию. Кроме того, в 1811 году французы захватили владения герцога Ольденбургского, близкого родственника Александра. В принципе все эти проблемы не были коренными, они не затрагивали стратегических интересов Франции и России. Их можно было решить при наличии доброй воли у правительств двух великих держав. Ещё одной предпосылкой войны стал личный фактор и экономический кризис во Франции. Наполеон в 1811 году стал более угрюмым, нелюдимым, недовольным, лишился сна. Император распространял вокруг себя холод и страх. При кажущейся мощи, роскоши, богатстве империи Наполеона, она переживала серьёзный кризис. На два неурожайных года наложился экономический кризис 1811 года. Он проявился в резком сокращении торговли, упадке промышленной деятельности, продовольственном кризисе. Простые люди страдали от дороговизны и от голода. К примеру, цены на хлеб в Марселе выросли с 15-20 сантимов за фунт до 70-80 сантимов. К тому же хлеба ещё и не хватало. Правительству пришлось принять экстренные меры. Летом 1811 года были повторены меры времен якобинского Конвента, установлен «максимум» (твердые цены) на продукты питания, начались реквизиции, вмешательство государства в экономическую сферу. Плохо шли дела в Испании. Наполеону пришлось держать 250-300 тыс. армию на Пиренейском полуострове, чтобы создать видимость нормального функционирования государственного организма. В Испании шла народная война. Лучшие французские маршалы потерпели ряд поражений. В Германии дело до взрыва ещё не дошло, но он назревал. Была опасность, что в случае крупной военной неудачи, взорвётся и она. В Италии, которая стала частью французской провинцией, частью вассальным королевством, приходилось увеличивать гарнизоны, чтобы удержать территорию в повиновении. Была опасность, что Италия также будет охвачена освободительным движением. В ноябре 1811 года Наполеон предписал вице-королю Евгению Богарне сформировать подвижные отряды, чтобы покончить с бандитизмом в окрестностях Рима. Такие же приказы были отданы генералу Миолиссу в Риме и великой герцогине Тосканской Элизе. Весной 1812 года принц Евгений получил приказ покончить с бандитами, которые укрывались в горах Венецианской области. Были и другие тревожные вести, говорящие о тяжёлом кризисе Французской империи. В результате Наполеон подходит к мысли о победоносной войне с Россией, которая должна будет снять все основные проблемы. Победа над Россией должна была упрочить его владычество над Европой и позволяла Франции претендовать на мировое господство. При этом Наполеон колебался, он чувствовал, что война с Россией может стать гибельной для него, не хотел повторить судьбу шведского короля Карла XII. Даже подумывал вернуть к старому плану высадки десантной армии в Англии. Позже Наполеон, на острове Святой Елены, прямо признает, что война с Россией была его фатальной ошибкой. Необходимо учесть и фактор влияния Вены и Лондона, австрийцы и британцы были заинтересованы в войне Франции с Россией. При любом исходе они выигрывали. При победе Наполеона, устранялась «русская угроза», французский император ещё более распылял свои силы. При победе Александра, Франция на время выбывала из гонки за лидерство в Европе, Россия даже при победе понесла бы значительные людские и материальные потери. Меттерних, со времени женитьбы Наполеона на австрийской принцессе, ставший частым гостем в императорском дворце, старательно лил масло в огонь. Меттерних был ярым противником России. После того, как Австрия понесла ряд тяжёлых поражений, успехи русского оружия в войне с Турцией глава австрийского внешнеполитического ведомства воспринимал практически как личное оскорбление. «У Европы один страшный враг – это Россия… император Наполеон один может её сдержать», говорил он французскому императору, призывая его к «спасению Запада». Определённые надежды в «обольщении» императора Меттерних возлагал на жену Наполеона. В итоге Наполеон принял окончательное решение, хотя оно и далось с большим трудом. Подготовка к войне велась самым тщательным образом. Французский император хотел организовать против России самую широкую коалицию, двинуть против Северной империи всю Европу. Ему удалось заключить союзы с Австрией и Пруссией. Наполеон обязал выделить войска для «Великой армии» монархов Рейнского союза, Саксонии, Баварии, Вестфалии. В его распоряжении были военные контингенты из Голландии, Швейцарии, Италии, Польши и Испании. Император достиг много в политико-дипломатической подготовке к войне с Россией. Однако, не все его планы были реализованы: не удалось вовлечь в коалицию Османскую империю и Швецию. Первоначально ему казалось, что задача довольно простая. Турция была в состоянии войны с Россией, и это давало ему 100 тыс. турецкую армию, возможность сковать значительные силы русской армии на юге. На севере Швеция недавно воевала с Россией и потеряла Финляндию, её правителем был бывший маршал Наполеона Бернадотт. Наполеон полагал, что Бернадотт получивший от него маршальский жезл, титул князя, шведский трон (даже жена Бернадотта – Дезире Клари, была бывшей возлюбленной Наполеона), будет торговаться, но в целом выполнит его пожелания. Но император ошибся. Бернадотт очень быстро освоился на шведском троне. Он по-прежнему клялся Наполеону в верности и одновременно налаживал контакты с Лондоном и Петербургом. Александр пообещал шведам более лёгкую добычу – Норвегию. Вскоре шведский король стал «другом и союзником» русского монарха. В апреле 1812 года Александр выразил «глубокое удовлетворение прочными и многообещающими узами, скрепляющими союз двух держав…». Ставка французского императора на Швецию была бита. А 16 мая 1812 года М. И. Кутузов подписал в Бухаресте мирный договор с Османской империей. В результате Россия обеспечила свои фланги. Готовясь к войне с Россией, Наполеон испытывал сомнения в
ряде важнейших вопросов. У него была надежда, что только одна угроза
войны заставит Александра пойти на уступки. Даже в случае начала войны
была надежда, что она будет краткосрочной. Не зря в воззвании к «Великой
армии» от 11 (22) июня 1812 года главнокомандующий писал: «Солдаты!
Вторая польская война началась!». Наполеон считал, что война охватит
польские и приграничные русские области. Первоначально даже ожидал, что
русские войска перейдут в наступление и вторгнутся на территорию
герцогства Варшавского. Об этом говорит и дислокация войск армии
вторжения. Французское командование считало, что война будет
краткосрочной, все решающие битвы произойдут у границы. 13 июня император Александр I направил генерала Александра Дмитриевича Балашова к Наполеону с письмом, в которым было предложение вернуться к довоенному положению. Наполеон принял парламентёра 18 июня в Вильно, в том самом кабинете, который неделю назад занимал русский император (Александр I находился на балу у Беннигсена в Вильно (когда получил известие о вторжении Великой армии). Переговоры не привели к положительному результату. Существует легенда, что в конце разговора французский император иронично спросил у русского генерала о кратчайшей дороге до Москвы, на что Александр Балашов ответил: «Есть несколько дорог, государь. Одна из них ведёт через Полтаву». Судя по всему, Александр не рассчитывал на успех в переговорах, это был маневр. А Наполеон истолковал появление генерала Балашова как доказательство слабости Александра. Появилась иллюзия, что русский царь напуган, растерян и через несколько дней попросит мира. Нельзя не увидеть того факта, что Наполеон в начале войны строил все свои планы основываясь на мнении, что русский царь слабодушен, к тому же в Петербурге есть круги, которые окажут давление на него, чтобы заключить мир. Он был настолько уверен в слабости Александра и своей силе, что первоначально даже не пытался использовать стратегию социальной войны, устроить крестьянскую войну, поднять против Петербурга литовцев, латышей, эстонцев, финнов. Наполеон даже полякам, которых использовал уже давно, не дал обещания восстановить Польшу. http://earth-chronicles.ru/news/2012-06-12-24642 Предлагаем вашему вниманию электронную презентацию «Герои 1812 года» Викторина. Отечественная война 1812г.Интернет-ресурсы о войне 1812 года:
Просмотров: 603 |
Добавил: stefani |
Дата: 22.06.2012
|
 22 июня в России отмечают День памяти и скорби. Дата выбрана не случайно. В этот день в 1941 году началась Великая Отечественная война. 
Это, пожалуй, сама печальная дата в недавней истории России. С этого дня начался пятилетний кошмар на территории всего СССР. В войне с фашистской Германией СССР потерял немало людей, понес большие материальные потери. Было разрушено множество городов, украдены и разрушены исторические ценности. Но, несмотря на это, СССР все же одержал победу в этой войне. Двадцать второе июня назначено памятным днем в память о тех, кто отдал свою жизнь, защищая родину. Тех, кто умер от мучений и пыток, был жертвой голода и непомерно жестокого отношения фашистов, кто сгорел в газовых камерах и разорвался на снарядах, бросался под танки и своим телом закрывал от неприятельского обстрела стариков и слабых. В этот день все жители России и дружественных республик вспоминают своих предков, благодаря которым они получили право на свободную и нормальную жизнь, не стали рабами фашисткой Германии и не были обречены на непосильный, тяжелый труд.
Просмотров: 426 |
Добавил: stefani |
Дата: 22.06.2012
|
22
июня в культурных заведения страны проводят мероприятия, направленные
на то, чтобы поведать подрастающему поколению о вечном подвиге предков.
О том, что сделали их соотечественники для них. И привлекают внимание
общественности к тому, чтобы отдать дань уважение и почтить память
всех героически отдавших свою жизнь за наше светлое и радостное
будущее.
Международный олимпийский комитет
 принял решение в январе 1948 года во время 42 сессии МОК в Санкт-Морице
ежегодно праздновать Международный Олимпийский день 23 июня. Эта дата
была выбрана с тем, чтобы увековечить дату создания МОК 23 июня 1894 года, поле того, как энтузиаст возрождения олимпийского движения барон Пьер де Кубертен в Париже
огласил свой исторический доклад перед международным атлетическим
конгрессом. После того, как конгресс принял решение о проведении в 1896 году в Греции первой Олимпиады, Кубертен возглавил созданный тогда же МОК.
Просмотров: 466 |
Добавил: stefani |
Дата: 22.06.2012
|
В наше время можно встретить огромное количество разнообразных
литературных произведений. Одни из них большого объема, другие –
наоборот, маленького. У одних известен автор, а у других нет. Правда,
произведения с неизвестным автором – редкость. Одним из них является ,
например, "Слово о полку Игореве”.
" "Слово о полку Игореве” – памятник, написанный вскоре после похода
Игоря на половцев, вероятнее всего, между 1185 и 1187 гг. Это первое
дошедшее до нас лиро-эпическое произведение, уникальное по своему
поэтическому уровню”, - по словам Н.И.Прокофьева. Эта повесть является
историческим повествованием, главными героями являются реальные лица
нашей истории: князь Игорь, Ярослав Мудрый, Святослав, Всеволод и
другие. Книга рассказывает о реальном событии – походе Игоря
Святославича против половцев. По словам известного исследователя
древнерусской литературы, "это отклик на события своего времени, полный
еще не притупившегося горя. С одной стороны, автор - простой
повествователь, испытывающий все те чувства, что и обычный человек. С
другой стороны, он явно не был простым человеком, так как он очень
подробно рассказывает нам весь Игорев поход. Этого рядовой воин знать не
мог. Поэтому автор мог быть дружинником.
По словам Д. С. Лихачева, "сам автор "Слова …”, скорее всего, был
приближенным Игоря Святославича (он ему сочувствует) или Святослава (он
сочувствует и ему)”. Однако кем бы ни был автор, можно с уверенностью
сказать, что он был, несомненно, высокообразованным человеком.
Он предстает перед нами и как опытный, тонкий в своих суждениях
человек. В рассуждениях он полагался не только на факты, свидетельства
современников, но и на свой жизненный опыт.
Смотри далее
"Слово о полку Игореве" - известнейший памятник древней русской литературы - описывает неудачный поход на половцев новгород-северского князя Игоря Святославича в союзе с Всеволодом, Владимиром и Святославом Ольговичем (1185 г.). По времени написания "Слово" относят к 1187-1188 году. На нашем сайте произведение публикуется в двух вариантах: 1. оригинальный древнерусский текст в современной орфографии; 2. прозаический перевод на русский язык. Древнерусский текст Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку Игореве, Игоря Святославлича! Начати же ся той песни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню! Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мысию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы. Помняшеть бо речь первых времен усобице, - тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей; который дотечаше, та преди песнь пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред полкы касожьскыми, красному Романови Святославличю. Боян же, братие, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, но своя вещиа персты на живая струны воскладаше; они же сами князем славу рокотаху. Почнем же, братие, повесть сию от стараго Владимера до ныняшнего Игоря, иже истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством, наполнився ратнаго духа, наведе своя храбрыя полкы на землю Половецькую за землю Руськую. О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача, славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища в тропу Трояню чрес поля на горы! Пети было песнь Игореви, того внуку: "Не буря соколы занесе чрез поля широкая, галици стады бежать к Дону великому". Чи ли воспети было, вещей Бояне, Велесовь внуче: "Комони ржуть за Сулою, звенить слава в Кыеве. Трубы трубять в Новеграде, стоять стязи в Путивле". Игорь ждет мила брата Всеволода. И рече ему буй-тур Всеволод: "Один брат, один свет светлый ты, Игорю! Оба есве Святославличя. Седлай, брате, свои борзый комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди. А мои ти куряни - сведоми кмети: под трубами повити, под шеломы възлелеяны, конець копия въскормлени; пути имь ведоми, яругы имь знаеми, луци у них напряжени, тули отворени, сабли изострени; сами скачють, акы серыи волци в поле, ищучи себе чти, а князю славе". Тогда Игорь возре на светлое солнце и виде от него тьмою вся своя воя прикрыты. И рече Игорь к дружине своей: "Братие и дружино! Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти. А всядем, братие, на свои борзыя комони, да позрим синего Дону!" Спала князю умь похоть, и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго. "Хощу бо, - рече, - копие приломити конець поля половецкаго с вами, русици! Хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону". Тогда въступи Игорь князь в злат стремень и поеха по чистому полю. Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди; свист зверин въста; збися Див, кличет верху древа - велит послушати земли незнаеме, Волзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тьмутораканьскый болван! А половци неготовами дорогами побегоша к Дону великому; крычат телегы полунощы, рци лебеди роспужени. Игорь к Дону вои ведет. Уже бо беды его пасет птиць по дубию; волци грозу въерожат по яругам; орли клектом на кости звери зовут; лисици брешут на черленыя щиты. О Руская земле, уже за шеломянем еси! Долго ночь меркнет. Заря свет запала, мгла поля покрыла; щекот славий успе, говор галичь убудиси. Русичи великая поля черлеными щиты прегородиша, ищучи себе чти, а князю славы. Сзарания в пяток потопташа поганыя полкы половецкыя и, рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя, а с ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотом и грязивым местом - и всякымн узорочьи половецкыми. Черлен стяг, бела хирюговь, черлена чолка, сребрено стружие - храброму Святославличю! Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело! Не было оно обиде порождено ни соколу, ни кречету, ни тебе, черный ворон, поганый половчине! Гзак бежит серым волком, Кончак ему след править к Дону великому. Другаго дни велми рано кровавыя зори свет поведают; черныя тучя с моря идут, хотят прикрыти 4 солнца, а в них трепещуть синии молнии. Быти грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великаго! Ту ся копием приламати, ту ся саблям потручяти о шеломы половецкыя, на реце на Каяле, у Дону великаго. О Руская земле, уже за шеломянем еси! Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя полкы Игоревы. Земля тутнет, рекы мутно текуть; пороси поля прикрывают; стязи глаголют - половци идуть от Дона и от моря; и от всех стран Рускыя полкы оступиша. Дети бесови кликом поля прегородиша, а храбрии русици преградиша черлеными щиты. Яр туре Всеволоде! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрелами, гремлеши о шеломы мечи харалужными. Камо, тур, поскочяше, своим златым шеломом посвечивая, тамо лежат поганыя головы половецкыя. Поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя от тебе, яр туре Всеволоде! Кая рана дорога, братие, забыв чти, и живота, и града Чернигова, отня злата стола и своя милыя хоти красныя Глебовны свычая и обычая! Были вечи Трояни, минула лета Ярославля; были полци Олговы, Ольга Святославличя. Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше; ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане, - той же звон слыша давный великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир по вся утра уши закладаше в Чернигове. Бориса же Вячеславлича слава на суд приведе и на ковыле зелену паполому постла за обиду Олгову, - -храбра и млада князя. С тоя же Каялы Святополкь полелея отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святей Софии к Киеву. Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци человекомь скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь гозоряхуть, хотять полетети на уедие. То было в ты рати и в ты полкы, а сицеи рати не слышано. С зараниа до вечера, с вечера до света летят стрелы каленыя, гримлют сабли о шеломы, трещат копиа харалужныя в поле незнаеме, среди земли Половецкыи. Черна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна; тугою взыдоша по Руской земли. Что ми шумить, что ми звонить далече рано пред зорями? Игорь полкы заворочает: жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася другый; третьяго дни к полуднию падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы; ту кроваваго вина не доста; ту пир докопчаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Ничить трава жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось. Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла. Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону: плещучи, упуди жирня времена. Усобица князем на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: "Се мое, а то мое же". И начяша князи про малое "се великое" молвити, а сами на себе крамолу ковати. А погании с всех стран прихождаху с победами на землю Рускую. О, далече зайде сокол, птиць бья, к морю! А Игорева храбраго полку не кресити! За ним кликну карна, и жля поскочи по Руской земли, смагу мычючи в пламяне розе. Жены руския въсплакашась, аркучи: "Уже нам своих милых лад ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни мало того потрепати!" А въстона бо, братие, Киев тугою, а Чернигов напастьми. Тоска разлияся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи. А князи сами на себе крамолу коваху, а погании сами, победами нарищуще на Рускую землю, емляху дань по беле от двора. Тии бо два храбрая Святославлича, Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста, которую то бяше успил отец их Святославь грозный великый Киевскый грозою: бяшеть притрепетал своими сильными полкы и харалужными мечи; наступи на землю Половецкую; притопта холми и яругы; взмути реки и озеры; иссуши потоки и болота; а поганаго Кобяка из луку моря от железных великих полков половецких, яко вихр, выторже, - и падеся Кобяк в граде Киеве, в гриднице Святославли. Ту немци и венедици, ту греци и морава поют славу Святославлю, кають князя Игоря, иже погрузи жир во дне Каялы, рекы половецкия, рускаго злата насыпаша. Ту Игорь князь выседе из седла злата, а в седло кощиево. Уныша об градом забралы, а веселие пониче. А Святославь мутен сон виде в Киеве на горах. "Си ночь, с вечера, одевахуть мя - рече - черною паполомою на кроваты тисове; черпахуть ми синее вино, с трудомь смешено; сыпахуть ми тощими тулы поганых толковин великый женчюгь на лоно и неговахуть мя. Уже доскы без кнеса в моем тереме златоверсем; всю нощь с вечера босуви врани възграяху у Плеснеска на болони, беша дебрь Кисаню и не сошлю к синему морю". И ркоша бояре князю: "Уже, княже, туга умь полонила: се бо два сокола слетеста с отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити шеломомь Дону. Уже соколома крильца припешали поганых саблями, а самаю опуташа в путины железны. Темно бобе в 3 день: два солнца померкоста, оба багряная столпа погасоста и с ними молодая месяца, Олег и Святослав, тьмою ся поволокоста и в море погрузиста, и великое буйство подаста хинови. На реце на Каяле тьма свет покрыла: по Руской земли прострошася половци, аки пардуже гнездо. Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда на волю; уже вержеся Дивь на землю. Се бо готския красныя девы воспеша на брезе синему морю, звоня рускым златом; поют время Бусово, лелеют месть Шароканю. А мы уже, дружина, жадни веселия". Тогда великий Святослав изрони злато слово, с слезами смешено, и рече: "О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую землю мечи цвелити, а себе славы искати: но не честно одолесте, не честно бо кровь поганую пролиясте. Ваю храбрая сердца в жестоцем харалузе скована, а в буести закалена. Се ли створисте моей сребреней седине! А уже не вижду власти сильнаго и богатаго и многовоя брата моего Ярослава с черниговьскими былями, с могуты, и с татраны, и с шельбиры, и с топчакы, и с ревугы, и с ольберы: тии бо бес щитовь с засапожникы кликом полкы побеждают, звонячи в прадеднюю славу. Но рекосте: "Мужаимеся сами, преднюю славу сами похитим, а заднюю си сами поделим!" А чи диво ся, братие, стару помолодити! Коли сокол в мытех бывает, - высоко птиц възбивает, не даст гнезда своего в обиду. Но се зло: княже ми непособие - наниче ся годины обратиша. Се у Рим кричат под саблями половецкыми, а Володимир - под ранами. Туга и тоска сыну Глебову! Великый княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетети издалеча, отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти. Аже бы ты был, то была бы чага по ногате, а кощей по резане. Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти - удалыми сыны Глебовы. Ты, буй Рюриче и Давыде! Не ваю ли вои злачеными шеломы по крови плаваша? Не ваю ли храбрая дружина рыкают, акы тури, ранены саблями калеными, на поле незнаеме! Вступита, господина, в злат стремень за обиду сего времени, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича! Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своем златокованнем столе, подпер горы угорскыи своими железными полки, заступив королеви путь, затворив Дунаю ворота, меча бремены чрез облаки, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землям текут; отворяеши Киеву врата, стреляеши с отня злата стола салтани за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича! А ты, буй Романе, и Мстиславе! Храбрая мысль носит ваш ум на дело. Высоко плаваеши на дело в буести, яко сокол, на ветрех ширяяся, хотя птицю в буйстве одолети. Суть бо у ваю железный папорзи под шеломы латинскими: теми тресну земля, и многи страны - Хинова, Литва, Ятвязи, Деремела и Половци - сулици своя повергоша а главы своя подклониша под тыи мечи харалужныи. Но уже, княже, Игорю утрпе солнцю свет, а древо не бологом листвие срони - по Роси и по Сули гради поделиша. А Игорева храбраго полку не кресити. Дон ти, княже, кличет и зоветь князи на победу. Олговичи, храбрыи князи, доспели на брань. Ингварь и Всеволод и вси три Мстиславичи, не худа гнезда шестокрилци! Не победными жребии собе власти расхытисте! Кое ваши златыи шеломы и сулицы ляцкии и щиты! Загородите полю ворота своими острыми стрелами за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича! Уже бо Сула не течет сребреными струями к граду Переяславлю, и Двина болотом течет оным грозным полочаном под кликом поганых. Един же Изяслав, сын Васильков, позвони своими острыми мечи о шеломы литовския, притрепа славу деду своему Всеславу, а сам под черлеными щиты на кроваве траве притрепан литовскыми мечи, и схоти ю на кровать и рек: "Дружину твою, княже, птиць крилы приоде, а звери кровь полизаша". Не бысть ту брата Брячяслава, ни другаго - Всеволода. Един же изрони жемчюжну душу из храбра тела чрес злато ожерелие. Унылы голоси, пониче веселие, трубы трубят городеньскии. Ярославе и вси внуце Всеславли! Уже понизить стязи свои, вонзить свои мечи вережени - уже бо выскочисте из дедней славе. Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю. Которою бо беше насилие от земли Половецкыи". На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу. Той клюками подпръся, оконися и скочи к граду Кыеву, и дотчеся стружием злата стола Киевскаго. Скочи от них лютым зверем в полночи из Белаграда, обесися сине мьгле; утръ же вознзи стрикусы, оттвори врата Новуграду, разшибе славу Ярославу, скочи волком до Немиги с. Дудуток. На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела. Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни - посеяни костьми руских сынов. Всеслав князь людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя, великому Хорсови волком путь прерыскаше. Тому в Полотске позвониша заутренюю рано у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша. Аще и веща душа в дерзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещей Боян и первое припевку, смысленый, рече: "Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда божиа не минути". О, стонати Руской земли, помянувше первую годину и первых князей! Того старого Владимира нельзе бе пригвоздити к горам киевским! Сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы, но розно ся им хоботы пашут, копиа поют. На Дунаи Ярославнын глас ся слышит, зегзицею незнаема рано кычеть: "Полечю - рече - зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в Каяле реце; утру князю кровавыя его раны на жестоцем его теле". Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "О, ветре, ветрило! Чему, господине, насильно вееши! Чему мычеши хиновьскыя стрелкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои? Мало ли ти бяшет горе под облакы веяти, лелеючи корабли на сине море! Чему, господине, мое веселие по ковылию развея?" Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле, аркучи: "О, Днепре Словутицю! Ты пробил еси каменныя горы сквозе землю Половецкую. Ты лелеял еси на себе Святославли носады до полку Кобякова. Возлелей, господине, мою ладу ко мне, а бых не слала к нему слез на море рано!" Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "Светлое и тресветлое солнце! Всем тепло и красно еси. Чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладе вои? В поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою им тули затче?" Прысну море полунощи; идут сморци мьглами. Игореви князю бог путь кажет из земли Половецкой на землю Рускую, к отню злату столу. Погасоша вечеру зари. Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мыслию поля мерит от великаго Дону до малаго Донца. Комонь в полуночи. Овлур свисну за рекою; велить князю разумети. Князю Игорю не быть! Кликну; стукну земля, въшуме трава, вежи ся половецкии подвизашася. А Игорь князь поскочи горнастаем к тростию и белым гоголем на воду. Въвержеся на борз комонь и скочи с него босым волком. И потече к лугу Донца и полете соколом под мьглами, избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине. Коли Игорь соколом полете, тогда Влур волком потече, труся собою студеную росу; преторгоста бо своя борзая комоня. Донец рече: "Княже Игорю! Не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Руской земли веселиа!" Игорь рече: "О, Донче! Не мало ти величия, лелеявшу князя на волнах, стлавшу ему зелену траву на своих сребреных брезех, одевавшу его теплыми мглами под сению зелену древу; стрежаше его гоголем на воде, чайцами на струях, чернядьми на ветрех". Не тако ли - рече - река Стугна; худу струю имея, пожръши чужи ручьи и стругы ростре на кусту, уношу князю Ростиславу затвори Днепрь темне березе. Плачется мати Ростиславля по уноши князи Ростиславе. Уныша цветы жалобою, и древо с тугою к земли преклонилося. А не сорокы втроскоташа - на следу Игореве ездит Гзак с Кончаком. Тогда врани не граахуть, галици помолкоша, сорокы не троскоташа, полозие ползоша только. Дятлов тектом путь к реце кажут, соловии веселыми песьми свет поведают. Молвит Гзак Кончакови: "Аже сокол к гнезду летит, соколича ростреляеве своими злачеными стрелами". Рече Кончак ко Гзе: "Аже сокол к гнезду летит, а ве соколца опутаеве красною дивицею". И рече Гзак к Кончакови: "Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будет сокольца, ни нама красны девице, то почнут наю птици бити в поле Половецком". Рек Боян и ходы на Святославля песнотворца стараго времени Ярославля Ольгова Коганя хоти: "Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы" - Руской земли без Игоря. Солнце светится на небесе - Игорь князь в Руской земли. Девици поют на Дунаи, вьются голоси чрез море до Киева. Игорь едет по Боричеву к святей богородици Пирогощей. Страны ради, гради весели. Певше песнь старым князем, а потом молодым пети. Слава Игорю Святославличю буй-туру Всеволоду Владимиру Игоревичу! Здрави князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя полки. Князем слава а дружине! Аминь. Прозаический перевод Не начать ли нам, братья, по-стародавнему скорбную повесть о походе Игоревом, Игоря Святославича! Или да начнется песнь ему по былям нашего времени - не по замышлению Боянову! Ведь Боян вещий когда песнь кому сложить хотел, то белкою скакал по дереву, серым волком по земле, сизым орлом кружил под облаками. Поминал он давних времен рати - тогда пускал десять соколов на стаю лебедей; какую догонял сокол, та первая песнь пела старому Ярославу, храброму Мстиславу, что зарезал Редедю пред полками касожскими, красному Роману Святославичу. Боян же, братья, не десять соколов на стаю лебедей пускал, но свои вещие персты на живые струны возлагал; они же сами князьям славу рокотали. Начнем же, братья, повесть эту от старого Владимира до нынешнего Игоря что отвагою закалил себя, заострил сердца своего мужеством и, исполнившись ратного духа, навел свои храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую. О Боян, соловей старого времени! Вот когда бы ты, соловей, эти полки щекотом своим воспел, мыслию скача по дереву, умом летая под облаками, свивая славу давнего и нынешнего времени, волком рыща по тропе Трояновой через поля на горы! Так бы тогда пелась слава Игорю, Олегову внуку: "Не буря соколов занесла через поля широкие, галок стаи летят к Дону великому". Или так зачалась бы она, вещий Боян, внук Велесов: "Кони ржут за Сулою, звенит слава в Киеве. Трубы трубят в Новегороде, стоят стяги в Путивле". Игорь ждет милого брата Всеволода. И. сказал ему буй-тур Всеволод: "Один брат, один свет светлый ты, Игорь! Оба мы Святославичи. Седлай, брат, своих борзых коней, - мои давно у Курска стоят наготове. А мои куряне - -дружина бывалая: под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены; пути ими исхожены, овраги ведомы, луки у них натянуты, колчаны отворены, сабли наострены; сами скачут, как серые волки в поле, себе ища чести, а князю славы". Тогда посмотрел Игорь на светлое солнце и увидел, что тьма от него все войско покрыла. И сказал Игорь дружине своей: "Братья и дружина! Лучше в битве пасть, чем в полон сдаться. А сядем, братья, на своих борзых коней, поглядим на синий Дон!" Запала князю дума Дона великого отведать и знамение небесное ему заслонила. "Хочу, - сказал, - копье преломить у степи половецкой с вами, русичи! Хочу голову свою сложить либо испить шеломом из Дону". Тогда вступил Игорь князь в золотое стремя и поехал по чистому полю. Солнце мраком путь ему загородило; тьма, грозу суля, громом птиц пробудила; свист звериный поднялся; Див забился, на вершине дерева кличет - велит послушать земле незнаемой. Волге, и Поморью, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тмутараканский идолище! А половцы дорогами непроторенными побежали к Дону великому; скрипят телеги их в полуночи, словно лебеди кричат распуганные. Игорь к Дону воинов ведет. Уже беду его стерегут птицы по дубам; волки грозу накликают по оврагам; орлы клектом на кости зверей сзывают; лисицы брешут на червленые щиты О Русская земля, а ты уже скрылась за холмом! Долго ночь меркнет. Но вот заря свет запалила, туман поля покрыл; уснул щекот соловьиный, говор галок пробудился. Русичи широкие поля червлеными щитами перегородили, себе ища чести, а князю славы. Утром в пятницу потоптали они поганые полки половецкие и, рассыпавшись стрелами по полю, помчали красных девок половецких, а с ними золото, и паволоки, и дорогие оксамиты. Ортмами, япончицами и кожухами стали мосты мостить по болотам и топким местам - и всяким узорочьем половецким Червленый стяг, белая хоругвь, червленый бунчук, серебряное древко - храброму Святославичу! Дремлет в степи Олегово храброе гнездо. Далеко залетело! Не было оно рождено на обиду ни соколу, ни кречету, ни тебе, черный ворон, поганый половчанин! Гзак бежит серым волком, Кончак ему след прокладывает к Дону великому. На другой день рано утром кровавые зори рассвет возвещают; черные тучи с моря идут, хотят прикрыть четыре солнца, а в них трепещут синие молнии. Быть грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великого! Тут копьям поломаться, тут саблям постучать о шлемы половецкие, на реке на Каяле у Дона великого. О Русская земля, а ты уже скрылась за холмом! Вот ветры, Стрибожьи внуки веют с моря стрелами на храбрые полки Игоревы. Земля гудит, реки мутно текут; пыль степь заносит; стяги весть подают - половцы идут от Дона и от моря; со всех сторон они русские полки обступили. Дети бесовы кликом степь перегородили, а храбрые русичи преградили степь червлеными щитами. Яр-тур Всеволод! Стоишь ты всех впереди, мечешь стрелы на поганых, стучишь о шлемы мечами харалужными. Куда, тур, поскачешь, своим золотым шеломом посвечивая, там лежат поганые головы половецкие. Порублены саблями калеными шлемы аварские тобою, яр-тур Всеволод! Что тому раны, братья, кто забыл и жизнь, и почести, и город Чернигов, отчий золотой стол, и милой своей красной Глебовны свычаи и обычаи! Были века Трояновы, прошли лета Ярославовы; были походы Олеговы, Олега Святославича Тот ведь Олег мечом крамолу ковал и стрелы по земле сеял; ступит в золотое стремя в городе Тмутаракани - звон тот слышит старый великий Ярославов сын Всеволод, а Владимир каждое утро уши себе закладывает в Чернигове. Бориса же Вячеславича похвальба на суд привела и на ковыль-траве покров смертный зеленый постлала за обиду Олегову - храброго и юного князя. С той же Каялы Святополк прилелеял отца своего между угорскими иноходцами ко святой Софии к Киеву. Тогда при Олеге Гориславиче засевалась и росла усобицами, погибала отчина Даждьбожьего внука в крамолах княжих век человечий сокращался. Тогда по Русской земле редко пахари покрикивали, но часто вороны граяли, трупы себе деля, а галки свою речь говорили, лететь собираясь на поживу. То было в те рати и в те походы, а такой рати не слыхано. С утра раннего до вечера, с вечера до света летят стрелы каленые, стучат сабли о шеломы, трещат копья харалужные в степи незнаемой, посреди земли Половецкой. Черная земля под копытами костьми была засеяна, а кровью полита; горем взошли они по Русской земле. Что шумит, что звенит на рассвете рано перед зорями? Игорь полки поворачивает: жаль ему милого брата Всеволода. Бились день, бились другой; на третий день к полудню пали стяги Игоревы. Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы; тут кровавого вина недостало; тут пир окончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую. Никнет трава от жалости, деревья в горе к земле склонились. Уже, братья, невеселое время настало, уже степь силу русскую одолела. Обида встала в силах Даждьбожьего внука, вступила девою на землю Троянову, взмахнула лебедиными крылами на синем море у Дона: прогнала времена счастливые. Война князей против поганых пришла к концу, ибо сказал брат брату: "Это мое, и то мое же". И стали князья про малое "это великое" говорить, а сами на себя крамолу ковать. А поганые со всех сторон приходят с победами на землю Русскую. О, далеко залетел сокол, птиц избивая, к морю! А Игорева храброго полку уже не воскресить! Запричитало по нем горе, и стенанье пронеслось по Русской земле, огонь сея из пламенного рога. Жены русские восплакались, говоря: "Уже нам своих милых лад ни мыслию смыслить, ни думою сдумать, ни очами приворожить, а золота и серебра и в руках не подержать!" И застонал, братья, Киев от горя, а Чернигов от напастей. Тоска разлилась по Русской земле, печаль многая рекою протекла среди земли Русской. А князья сами на себя крамолу куют, а поганые с победами набегают на Русскую землю, дань беря по белке от двора. Ведь те два храбрых Святославича, Игорь и Всеволод, зло пробудили, которое усыпил было грозою отец их Святослав грозный великий Киевский: прибил своими сильными полками и харалужными мечами, наступил на землю Половецкую; притоптал холмы и овраги; замутил реки и озера, иссушил потоки и болота: а поганого Кобяка из лукоморья от железных великих полков половецких, как вихрь, вырвал, - и пал Кобяк в городе Киеве, в гриднице Святославовой. Тут немцы и венециане, тут греки и морава поют славу Святославу, корят князя Игоря, что добычу утопил на дне Каялы, реки половецкой, золото свое рассыпал. Тут Игорь князь пересел с седла золотого, а в седло невольничье. Приуныли у городов стены, а веселье поникло. А Святослав темный сон видел в Киеве на горах "Ночью этой с вечера накрывали меня, - сказал, - покровом черным на кровати тисовой; черпали мне светлое вино, с горечью смешанное; сыпали мне из пустых колчанов половецких крупный жемчуг на грудь и величали меня. И кровля уже без князька в моем тереме златоверхом, и всю ночь с вечера серые вороны у Плеснеска на лугу граяли". И сказали бояре князю: "Кручина, князь, разум твой полонила: ведь два сокола слетели с отчего стола золотого - добыть хотели города Тмутараканя либо испить шеломом из Дону. Но уже соколам крылья подсекли поганых саблями, а самих опутали путами железными. Темно было в третий день: два солнца померкли, оба багряные столпа погасли, и с ними оба молодых месяца, Олег и Святослав, тьмою заволоклись, и в море утонули, и великую дерзость подали поганым. На реке на Каяле тьма свет покрыла: по Русской земле разбрелись половцы, как пардусов выводок. Уже насела хула на хвалу; уже перемогло насилие волю; уже кинулся Див на землю. Вот готские красные девы запели на берегу синего моря, звеня русским золотом; поют они время Бусово, лелеют месть за Шарокана. А мы, дружина, уже живем без веселья". Тогда великий Святослав изронил золотое слово, со слезами смешанное, и сказал: "О сыны мои, Игорь и Всеволод! Рано начали вы Половецкую землю мечами кровавить, а себе славы искать: без чести для себя ведь вы одолели, без чести для себя кровь поганую пролили. Храбрые сердца ваши из харалуга крепкого скованы, в отваге закалены. Что же сотворили вы моей серебряной седине! Уже не вижу я силы могучего и богатого и воинами обильного брата моего Ярослава с черниговскими былями, с могутами и с татранами, с шельбирами, топчаками, ревугами и ольберами: те ведь без щитов, с одними ножами засапожными, кликом полки побеждают, звеня прадедовской славой. Вы сказали: "Помужаемся сами, и прошлую славу себе возьмем, и нынешнюю поделим!" Но не диво, братья, и старому помолодеть! Когда сокол перья роняет, высоко птиц взбивает, не даст гнезда своего в обиду. Одна беда: князья мне не в помощь - худая пора настала. Вот у Римова кричат под саблями половецкими, а Владимир - под ранами. Горе и тоска сыну Глебову! Великий князь Всеволод! Разве и мысли нет у тебя прилететь издалёка отчий золотой стол посторожить? Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шеломами вычерпать. Здесь был бы ты, невольница была бы по ногате, а раб по резане. Ты ведь можешь и посуху живыми копьями метать - удалыми сынами Глебовыми. Ты, храбрый Рюрик, и ты, Давыд! Ваши воины в золоченых шлемах - не они ли по крови плавали? Не ваша ли храбрая дружина рык издает, словно туры, раненные саблями калеными, в поле незнаемом! Вступите, князья, в золотое стремя за обиду нашего времени, за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича! Галицкий Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь ты на своем златокованом столе, подпираешь горы угорские своими железными полками, королю загораживаешь путь, затворяешь Дунаю ворота, клади бросая через облака, суды рядя до Дуная. Грозы твоей земли страшатся; Киеву отворяешь ворота, за дальними странами в салтанов стреляешь с отчего золотого стола. Стреляй же, господине, и в Кончака, поганого раба, за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича! А ты, славный Роман, и ты, Мстислав! Храбрая дума на подвиг вас зовет. Высоко взлетаешь ты на подвиг ратный в отваге, словно сокол, на ветрах парящий, что птицу в ярости хочет одолеть. У вас железные кольчуги под шлемами латинскими: от них дрогнула земля, и многие страны - Хинова, Литва, Ятвяги, Деремела и Половцы - сулицы свои побросали и головы свои склонили под те мечи харалужные. Но уже, князь, потемнел для Игоря солнца свет, а деревья не к добру листья обронили - по Руси и Суле города поделили. А Игорева храброго полку уже не воскресить. Дон тебя, князь, кличет, зовет князей на победу. Олеговичи, храбрые князья, уже ведь приспели на брань. Ингварь и Всеволод и вы, три Мстиславича не худого гнезда соколы-шестокрыльцы! Не по жребию побед вы себе волости расхватали! Где же ваши золотые шеломы, и сулицы лядские, и щиты! Загородите степи ворота своими острыми стрелами за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича! Уже ведь Сула не течет серебряными струями для города Переяславля, и Двина у тех грозных полочан мутно течет под кликом поганых. Один Изяслав, сын Васильков, позвенел своими острыми мечами о шлемы литовские, побил славу деда своего Всеслава, а сам под червлеными щитами на кровавой траве побит был мечами литовскими и так сказал: "Дружину твою, князь, птицы крыльями приодели, звери кровь полизали". И не было тут брата Брячислава, ни другого - Всеволода. Одиноко изронил он жемчужную душу из храброго тела сквозь золотое ожерелье. Приуныли голоса, веселье поникло, трубы трубят городенские. Ярослав и все внуки Всеславовы! Уже склоните стяги свои, вложите в ножны мечи свои зазубренные - уже выпали вы из дедовской славы. Вы своими крамолами начали наводить поганых на землю Русскую, на достояние Всеславово. Из-за усобицы ведь стало насилие от земли Половецкой. На седьмом веке Трояновом бросил Всеслав жребий о девице, ему любой. Изловчился, сел на коня, поскакал к городу Киеву, коснулся копьем золотого стола Киевского. Из Белгорода в полночь поскакал лютым зверем, завесившись синей мглой, утром отворил ворота Новугороду, расшиб славу Ярославову, поскакал волком от Дудуток до Немиги. На Немиге снопы стелют из голов, молотят цепами харалужными, на току жизнь кладут, веют душу от тела. У Немиги кровавые берега не добром были засеяны - засеяны костьми русских сынов. Всеслав князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам ночью волком рыскал; из Киева до петухов, великому Хорсу волком путь перебегая, в Тмутаракань добирался. Ему в Полоцке звонили заутреню рано у святой Софии в колокола, а он звон тот в Киеве слышал. Хоть и вещая душа была в отважном теле, но часто он беды терпел. Ему вещий Боян такую припевку, мудрый, сложил: "Ни хитрому, ни умному, ни ведуну разумному суда божьего не миновать". О, стонать Русской земле, поминая прежнее время и прежних князей! Того старого Владимира нельзя было пригвоздить к горам киевским. Стали стяги его ныне Рюриковы, а другие Давыдовы, но врозь они веют, несогласно копья поют. На Дунае Ярославны голос слышится чайкою неведомой утром рано стонет: "Полечу я чайкою по Дунаю, омочу рукав я белый во Каяле-реке, утру князю кровавые раны на могучем его теле". Ярославна утром плачет в Путивле на стене, причитая: "О ветр, ветрило! Зачем, господине, так сильно веешь! Зачем мчишь вражьи стрелы на своих легких крыльях на воинов моей лады? Или мало тебе высоко под облаками веять, лелея корабли на синем море! Зачем, господине, мое веселье по ковылю развеял?" Ярославна рано утром плачет на стене Путивля-города, причитая: "О Днепр Словутич! Ты пробил каменные горы сквозь землю Половецкую. Ты лелеял на себе Святославовы челны до полку Кобякова. Прилелей же, господине, мою ладу ко мне, чтобы не слала я к нему слез на море рано!" Ярославна рано плачет на стене в Путивле, причитая: "Светлое и тресветлое солнце! Всем ты красно и тепло. Зачем, господине, простерло ты горячие лучи свои на воинов лады? В степи безводной жаждою согнуло им луки, тоскою замкнуло колчаны?" Вспенилось море в полуночи; смерчи идут туманами. Игорю князю бог путь кажет из земли Половецкой на землю Русскую, к отчему столу золотому. Погасли вечером зори. Игорь спит, Игорь не спит, Игорь мыслию степь мерит от великого Дону до малого Донца. В полночь Овлур свистнул коня за рекою; Велит князю не дремать. Кликнул; стукнула земля, зашумела трава, ежи половецкие задвигались. А Игорь князь поскакал горностаем к камышу, пал белым гоголем на воду. Кинулся на борзого коня и соскочил с него серым волком. И побежал к лугу Донца, и полетел соколом под туманами, избивая гусей и лебедей к обеду, и полднику, и ужину. Когда Игорь соколом полетел, тогда Овлур волком побежал, труся собою студеную росу; надорвали они своих борзых коней. Донец сказал: "Князь Игорь! Не мало тебе славы, а Кончаку нелюбия, а Русской земле веселия!" Игорь сказал: "О Донец! Не мало тебе славы, что лелеял князя на волнах, стлал ему зеленую траву на своих серебряных берегах, одевал его теплыми туманами под сенью зеленого дерева, стерег его гоголем на воде, чайками на волнах, утками на ветрах". Не такова, сказал, река Стугна; мелкую струю имея, поглотила она чужие ручьи и потоки, потопила в омуте у темного берега юношу князя Ростислава. Плачет мать Ростиславова по юном князе Ростиславе. Приуныли цветы от жалости, и деревья в горе к земле склонились. То не сороки застрекотали - по следу Игореву едут Гзак с Кончаком. Тогда вороны не граяли, галки примолкли, сороки не стрекотали, ползали змеи-полозы только. Дятлы стуком путь к реке кажут, соловьи веселыми песнями рассвет вещают. Молвит Гзак Кончаку: "Коли сокол к гнезду летит, соколенка расстреляем своими золочеными стрелами". Сказал Кончак Гзе: "Коли сокол к гнезду летит, а мы соколенка опутаем красною девицею". И сказал Гзак Кончаку: "Коли опутаем его красною девицею, не будет у нас ни соколенка, ни красной девицы, а начнут нас птицы бить в степи Половецкой". Сказал Боян, песнотворец старого времени, Ярославова и Олегова: "Тяжко голове без плеч, беда и телу без головы". Так и Русской земле без Игоря. Солнце светит на небе - Игорь князь в Русской земле. Девицы поют на Дунае, вьются голоса через море до Киева. Игорь едет по Боричеву ко святой богородице Пирогощей. Страны рады, города веселы. Воспев славу старым князьям, а потом молодых величать будем. Слава Игорю Святославичу, буй-туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу! Да здравы будут князья и дружина, поборая за христиан против поганых полков. Князьям слава и дружине! Аминь.<
Просмотров: 1357 |
Добавил: stefani |
Дата: 22.06.2012
|
